Импульс - Страница 125

125

— Пожалуйте в библиотеку, Маркус, мисс Холланд. Доминик забежал вперед, распахнул перед ними дверь, издевательски, улыбаясь, отступил в сторону, давая дорогу.

— Пропусти-ка даму вперед, Маркус!

Ничего не подозревающая Рафаэлла вошла в дом и тут же застыла на месте как вкопанная. Перед ней стоял ее отчим, облаченный в белый полотняный костюм Доминика. Чарльз походил на плантатора со старой литографии — брюки были ему коротки и напоминали бриджи. Он не выглядел испуганным, но, когда их взгляды встретились, Рафаэлла заметила в его глазах страдание.

— Боже мой! — потрясение воскликнула она и, всхлипнув, бросилась в объятия отчима. — О Чарльз, что случилось? Он вцепился в тебя, узнав, что я обнаружила подлог! Прости меня, умоляю! У меня и в мыслях не было, что он пронюхает об этом! Это моя вина, Боже мой, что я натворила, идиотка! Я во всем виновата.

Чарльз с любовью обнимал ее. Заметив Маркуса, он нахмурился:

— А вы кто такой?

— Меня зовут Маркус Девлин, сэр, я…

— Может быть, все же Маркус О'Салливэн? — перебил его Доминик. — Ты совершил глупость, назвавшись своим настоящим именем в Париже. Марта — свидетель. О'Салливэн. Стопроцентный ирландец. Я, естественно, навел кое-какие справки, Маркус, и вот-вот должен получить ответ. Тогда твоей легенде конец, а там уж поглядим, что ты за фрукт и на кого работаешь.

Маркус с готовностью признался себе, что сглупил, свалял дурака самым немыслимым образом. Он нарушил важнейшую заповедь конспиратора — недооценил противника, решил, что ничего ему не грозит. Казалось бы, пустяк — назвал свое настоящее имя в регистратуре больницы, чтобы оградить Рафаэллу от стервятников с микрофонами и блокнотами, а что из этого вышло…

— Вас ждет очередное разочарование, Доминик, — спокойно выговорил Маркус. — Ничего таинственного в моей фигуре нет. Я просто солдат, ваш солдат и вдобавок чертовски квалифицированный менеджер по туризму. — Он взял Рафаэллу за руку и поглядел на ее отчима, стоявшего посреди комнаты в костюме с чужого плеча и с нелепым голубеньким платочком в кармане белого пиджака. Хотя брюки едва прикрывали щиколотки, вид у него был надменный и гордый.

— Вы мистер Ратледж?

— Да.

— Может быть, присядем? — предложила Коко, жестом указав на причудливо-роскошные плетеные кресла и диваны.

Доминик недовольно поглядел на любовницу.

— Рафаэлла, ты сядешь тут, рядом со мной.

— Почему она? — запротестовала было Коко. Глаза Доминика впились ей в лицо.

— Потому что я так хочу. Ну-ка, живей, Рафаэлла.

Девушка промолчала, опустившись рядом с ним на плетеную кушетку для двоих. Она почувствовала внезапную слабость — в этот момент она ненавидела собственное тело за предательство — и страх. Да, ей вдруг стало очень страшно. Доминик никого из них не оставит в живых — он уничтожит всех, в том числе и Чарльза, несчастного, ни в чем не повинного Чарльза. Ну и что с того, что он пытался убить Доминика. Рафаэлла не считала это преступлением, напротив — она сожалела, что попытка сорвалась. В эти мгновения Чарльз держался весьма уверенно и выглядел на редкость импозантно.

— Итак, — сказал Доминик, — я вижу, что все в сборе.

— А где же Делорио? — поинтересовался Маркус.

— Мне он тут не нужен. Это лишнее.

— Почему же? — спросила Коко.

На этот раз Доминик посмотрел на сидевшую напротив любовницу с неприкрытой угрозой:

— Что это еще за допрос? Сиди и молчи, не то отправишься прямиком в свою комнату. Ты не имеешь права допрашивать меня, поняла?

Коко выдержала его взгляд и тихо проговорила:

— Нет, я имею на это полное право. Я прожила с тобой три с лишним года — я спала с тобой три с лишним года. Три года я угождала тебе, исполняла все твои капризы. На протяжении трех с лишним лет я выслушивала твои разглагольствования о глупости, себялюбии, распутстве и алчности женщин, о том, что женщина — это никчемное существо, всего лишь не слишком чистый сосуд для мужского семени. Я была верна тебе все эти годы, а когда три года назад я забеременела и врачи сказали, что у меня будет девочка, я сделала аборт, потому что ты хотел только сына.

— Замолчи, Коко!

Коко усмехнулась — холодно, с мрачноватой издевкой.

«Похоже, ее прорвало, и уж теперь-то она выложит ему все», — подумала Рафаэлла. Она ждала, что наконец-то увидит эту женщину без маски.

— Ах да, я забыла, что женщины к тому же ненасытны и эгоцентричны. Ты сделал все, чтобы я никогда больше не забеременела. Ты притворялся, будто ничего не знаешь, но ты прекрасно все знал. Этот мясник, которого ты нанял, рассказал мне правду, когда я его встретила около года назад. Он признался, что ты велел ему стерилизовать меня, чтобы избежать повторения «неприятностей». Заявил, что я, мол, для подобных вещей уже «старовата». Ты, видите ли, не хочешь рисковать — ведь у меня может родиться ребенок с синдромом Дауна. Врач сказал, что ты выглядел человеком, искренне обеспокоенным, любящим и пекущимся прежде всего о моем здоровье…

— Это ложь! Какого черта ты завела сейчас этот разговор?! Убирайся отсюда вон! — взвизгнул Доминик, вскакивая с места. Сейчас ему было уже безразлично, что все наблюдают за перепалкой, что он выглядит не галантным, неизменно учтивым и сдержанным господином Джованни, а свирепым животным с вылезающими из орбит глазами. Коко вызывающе смотрела на него снизу вверх, всем своим видом демонстрируя откровенное презрение и заносчиво скрестив руки на груди. Доминик злобно зашипел:

— Я как раз собирался сказать тебе, что ты можешь убираться ко всем чертям. Да, да, как только Фрэнк сообщил мне об устранении Сильвии, я должен был вышвырнуть тебя вон. Так было решено с самого начала.

125