Импульс - Страница 127

127

Доминик повернулся к Чарльзу. Самообладание вернулось к нему, а голос вновь обрел уверенность и твердость.

— Так вот почему вы пытались убить меня. Вы наняли тех головорезов, что пробрались сюда, на мой остров. Вторая попытка была в Майами. Вы возненавидели меня за то, что я сделал вашей жене. Но все же я не понимаю, почему вы написали на вертолете слово «Вирсавия». Что сие означает?

Чарльз Уинстон Ратледж Третий перевел взгляд с падчерицы на человека, чьей смерти он так страстно желал. Потом он посмотрел на Коко, и та молча кивнула ему, понимающе и спокойно. Медленно, без малейшей патетики Чарльз произнес:

— Я всматривался в это полотно — одно из самых любимых в моей коллекции — и размышлял о Вирсавии, об этой женщине. Какой она была в реальной жизни? Что за человек? Разумеется, она была жертвой обмана, бессильной что-либо изменить, страдающей, рабски покорной. Но в отличие от Маргарет ее не бросили, как ненужную вещь; Давид взял ее в жены, его неудержимо влекло к ней всю жизнь. А вот вы вышвырнули Маргарет и стали ее наваждением, вернее, не вы, а ваш призрак, ваше отражение в зеркале, не человек, а миф, фантом. Для меня в этом заключался некий парадокс, ирония судьбы. Тот, кто уничтожил бы вас, мог отомстить за Маргарет, помог бы ей освободиться от наваждения. Вот что это означает. Чарльз с улыбкой повернулся к Рафаэлле:

— Моя приемная дочь ничего об этом не знала. Я был крайне обеспокоен, узнав, что она очутилась тут. Она прилетела сюда исключительно по собственной инициативе, не сказав мне ни слова. Это был импульс, внезапный порыв. Рафаэлла ни в чем не виновата. — Покачав головой, Чарльз добавил: — Я даже не знал, что она видела картину.

— Я видела ее давно, лишь один раз, мельком, случайно. В той заветной комнате. Потом вдруг вспомнила. Глупо, конечно, что я не подумала о возможных последствиях, потребовав, чтобы ее освидетельствовали искусствоведы. Прости меня, Чарльз. Еще я скрыла от тебя, что пишу его биографию. Я просто не хотела тебя вмешивать, поверь.

Коко иронически посмотрела на своего повелителя.

— Биография! Жизнеописание подлеца. А ведь я предупреждала тебя, Рафаэлла, что ты выбрала весьма неподходящее время для визита.

— Биография? — удивленно переспросил Чарльз.

— Я не хотела, чтобы ты об этом знал, — спокойно повторила Рафаэлла. — Не хотела волновать тебя, каким-либо образом впутывать. Да, я решила написать его биографию… да, Доминик, это действительно так. Я собиралась рассказать о вас всю правду, без прикрас, без всей этой засахаренной дребедени, которой вы меня пичкали, всей этой ерунды насчет вашей филантропии и финансовой поддержки программ перевоспитания наркоманов. Мир должен узнать, кто вы такой на самом деле. Ведь вы — уголовник, поставляющий оружие террористам, бездушная машина, ничем не лучше Родди Оливера.

Доминик, зловеще усмехаясь, посмотрел на Маркуса.

— Другие откровения будут? Кто тут еще меня ненавидит? Ты хотел суда, мой дорогой Маркус, ты требовал разбирательства — пожалуйста. Все уже вывернулись наизнанку, даже наша милая Коко. Хочешь что-нибудь добавить?

— Нет, — сказал Маркус.

— Теперь я вспомнил, — неожиданно продолжил Доминик. — Да, я помню Маргарет. Она была так молода, так беззащитна — ее родители незадолго до нашей встречи погибли. Она была так свежа и невинна, и я действительно желал ее. Внешне она чем-то напоминала Сильвию, забавное совпадение, не так ли? — Он покачал головой и повернулся к окну. — Да, она была удивительно красива, она была готова познать жизнь, любовь, секс, и я стал ее учителем. Я не причинил ей зла, напротив — я подарил ей чудесное лето.

— Но она забеременела!

— Действительно, Рафаэлла, а потом появилась ты. Так что грех тебе на меня обижаться. Правда, потом мне пришлось сказать твоей матери, что я женат. Верно и то, что в это время Сильвия была беременна Делорио. Узел казался мне сложным до тех пор, пока Маргарет не родила тебя, моя дорогая, девочку. Но на какое-то время я и в самом деле увлекся ею. Хотя, вероятно, ты права насчет того, что я все равно не женился бы на ней, роди она мне даже не одного мальчика, а двух. Мой свекор был слишком могуществен, он был невероятно, просто фантастически богат. В моих глазах он был выше закона, выше Бога.

— Как бы мне хотелось, чтобы она увидела вас теперь, увидела, кто вы такой — да, вот именно здесь, сейчас, — в окружении тех, кого вы предали, кого вы использовали в своих грязных целях, в окружении этих бандитов, которым вы платите за то, чтобы они оградили вас от возмездия.

— Рафаэлла. Красивое имя, моя дорогая. Признаться, даже если бы твоя мать носила тогда свою настоящую фамилию — Холланд, я вряд ли запомнил бы ее. Время стирает в памяти лица, особенно женские. — Он промолчал, затем тихо и бесстрастно добавил: — Что ж, слава Богу: я узнал, что ты моя дочь сейчас, а не после того, как переспал с тобой. Я отношусь к инцесту так же категорически отрицательно, как и к наркотикам. Ты очаровательна, Рафаэлла, и меня влечет к тебе — ведь ты так на меня похожа. Теперь это совершенно ясно. Интересно, если бы я все же переспал с тобой… что сделала бы Коко, убила бы тебя?

— Нет, Дом, я не стала бы убивать ее. Я убила бы тебя. Перерезала бы тебе горло.

Доминик не принял вызов. Пропустив сказанное мимо ушей и по-прежнему глядя в окно, сказал:

— Глядите-ка, а вот и Лэйси. И с ним Делорио. Похоже, Фрэнк слегка отделал парня. Жаль, конечно, но Делорио должен научиться владеть собой, держать себя в руках.

— Вам действительно жаль его? — усомнилась Рафаэлла. — Делорио пытается освободиться от вас, но это вам поперек горла. Если кто и похож на вас, Доминик, так это он — дрянной, самоуверенный мальчишка, бандит…

127